Дочь Эдуарда Успенского: «Отец сотрудничал с теми журналистками, кто с ним спал…»

Эдуард Успенский обожал, когда его называли «папой Чебурашки». Он прекрасно понимал, что Чебурашка и «Простоквашино» – два его козыря, открывающие любые двери. Писатель умер в 2018 году. И сегодня его единственная дочь Татьяна хочет найти достойное применение его архиву, в котором к слову, имеется, досье на отца Никиты Михалкова.

Прошла через секту

Татьяну родила писателю его первая жена. Позже она и дочь обижались, что он высмеивал жену, сравнивая с Шапокляк. Таня после развода родителей захотела жить с отцом, которого любила, но попала в немилость к мачехе (второй жене Успенского Елене). От Елены Успенский, было дело, уходил к телеведущей Элеоноре Филиной, но потом вернулся. Спустя годы Таня назвала свою юность вечным подчинением отцу-самодуру и его всесильной супруге. И после одного из конфликтов они с отцом уже не общались до самой смерти Успенского. Татьяна не пришла к нему на похороны, не простив унижений и насилия. Писавший замечательные детские сказки, в реальности Успенский плохо обращался со своей дочкой: отдавал ее жить в тоталитарную секту Столбуна, морально давил, доводя до слез и отчаяния. Татьяна считает отца абьюзером. Сегодня Татьяна позвонила мне с новостью. Сейчас она пишет книгу о своем сложном отце и разбирает его архив, который перешел к ней. Вот только хранить его негде – у Татьяны Успенской дома стесненные условия, и она хочет куда-то пристроить архив отца.

– У нормальных людей происходит так: обычно вдова организует музей: люди приходят, в стеллажах под стеклом лежат и рукописи, и личные вещи, – говорит Успенская. – Но наша Елена Борисовна (вдова) – существо жуткое. Она ничего не делает. Никакого музея Успенского ей не надо. И я не знаю, что делать: выкидывать отцовские рукописи – последнее дело.

Я не могу тратить время на обзвон музеев, переговоры. Сумасшедшая вдова, которая по идее должна что-то делать в память, могла бы у меня как-то выкупить или выпросить архив. Если бы она сделала музей, возможно, я бы ей просто отдала.

- Но под музей нужно место!

- А у нее места полно! Когда-то Елена Борисовна в деревенский дом моей матери заехала. В том доме родители летом жили. Там моя мать все обустраивала своими руками, занавесочки шила. Так Елена Борисовна пришла и жила там. И ей стыдно не было. Так же у нее есть дом, который построила своими руками Филина в период брака с моим отцом. После развода она осталась без этого дома. Также у Елены Борисовны остался дом в Рузе, где Успенский доживал. В Москве у нее несколько квартир. Любую взять и выставить там его вещи, архив. Тот же «Союзмультфильм» мог пойти бы навстречу. Вдова же ничего не хочет делать. Война с Союзом писателей

- А в архиве есть личные письма?

- Есть. Там есть много интересного – например, Успенский собирал досье на Сергея Михалкова. И оно тоже у меня. Успенский – человек-война, вы же знаете.

- А зачем собирал досье?

- Ну как же! Вы разве не застали СССР и не знаете? Руководство Союза писателей (СП), которое возглавлял Сергей Михалков (отец Никиты Михалкова) в те годы издавало само себя. Чтобы стать членом Союза писателей, нужно было иметь изданные книги. А чтобы тебя издали, нужно быть членом. А для этого нужно было покровительство. Замкнутый круг. Думаю, сейчас то же самое. Союз писателей получал большие государственные деньги на издание своих книжек. А хорошие книги были на вес золота. Успенский с ними - руководством Союза - боролся. В одиночку.

- То есть с Союзом писателей воевал, потому что не издавали?

- Да. Его несколько лет не издавали, и хороших писателей, его друзей, тоже, а все магазины книжные были завалены Алексиным, например, которого Успенский ненавидел, или Лихановым, который для подростков писал, кажется. Отец боролся и с ВААП (Всесоюзное агентство по авторским правам), которое должно было интересы советских писателей за рубежом защищать. А они деньги зажиливали. Писатели даже не знали, сколько им на самом деле платят иностранные издательства и не имели права с ними контачить напрямую. А в загранкомандировку ездили только блатные – характеристику же начальство СП подписывало.

- Так за что Успенский воевал? Что требовал?

- Поначалу ничего. Он начал наезжать на руководство Союза писателей, когда уже стал знаменитым и мог себе позволить отстаивать свое мнение. Эта система была вся коррумпированная. Я это видела. И понимала, что Успенский, воюя с ними, превращается из писателя в такого же функционера, для которого не важны люди, а важна власть. Он мог выйти на какой-нибудь конференцию и начать орать на выступавшего, мол, посмотрите, что он говорит, да кто это такой, да зачем он нужен? Просто истерично орать! И его эти люди стали бояться жутко даже на физическом уровне. Потому что мог в гневе бросать серьезные обвинения. И дома это все обсуждалось. Я-то знаю, как он мог грубить…

Жванецкий боялся

– Главная претензия Успенского была в том, что руководство СП делает тиражи своим, подминая под себя издательства. И они были заняты Сергеем Михалковым, Алексиным и иже с ними. Соответственно, все другие и молодые прорваться на эту поляну не могли.

Например, Председатель ЖСК писательского дома принимает в члены ЖСК с правом покупки квартиры главного редактора Киностудии или начальника Госкино. А тот потом от имени государства берет в работу сценарий этого председателя ЖСК. И от имени государства платит ему несколько тысяч. Фильм могли и не снять, но деньги за сценарий выплачивались, – возмущена Татьяна Успенская. – Так и с издательствами. Круговая порука!

Но он, папочка мой, не боролся с тоталитарной системой, которая и породила эту круговую поруку, а выбирал конкретную жертву, собирал компромат и начинал ее долбить. Идти войной в одиночку тяжело. Он это отлично понимал. Нужны сторонники. Но люди боялись, и на этой почве они с Успенским становились фактически врагами. Я сама слышала, как он на кухне ругал Жванецкого, мол, Мишка все время боится. Причем, Жванецкий был вполне значимым. И, конечно, такой сторонник, как Жванецкий, любому письму придавал бы огромный вес. Но Жванецкий был человек очень осторожный, и отказывался. Наверное, это более здоровая и правильная такая еврейская позиция. Но папа на тех, кто его не поддержал, смертельно обижался. Был друг, не поддержал – равно враг. Много так друзей потерял.

- А возглавить Союз писателей хотел?

- Ему никто не предлагал. А потом оно само развалилось. Все эти люди, с кем он спорил, куда-то исчезли. Половина этих бывших советских начальников уехала в Израиль. Их дети за границей в Германии, Израиле. Шантаж за «Дядю Федора» Когда позже опять возродился «Союз писателей», Успенскому это уже было не нужно. Он стал настолько влиятельным, что сам, не хуже советского руководства СП, диктовал условия. Приходил в любое издательство, ногой отрывал дверь, перед ним все расшаркивались и все просто падало ему в руки с неба… Часто шантажировал издательства. Писал какую-то ерунду и вынуждал издательства брать это в печать, шантажируя, что, например, не даст разрешение на издание «Дяди Федора». А «Простоквашино» для любого издательства – кормилец. Со временем он начал вести себя по отношению к людям еще более хамски, и я это не могла не видеть, считала это ужасным! Под конец он хотел быть как Дисней. Иметь студию. Но, думаю, там не смог бы руководить, слишком был сам зависим.

- Зависим от чего, кого?

- От алкоголя, от женщин, волевых и сильных. Тоталитарный человек внутренне очень зависим. От более сильного. От того в его жизни и Столбун появился с его тоталитарной сектой. Мы же в каком-то смысле все тут члены секты! (иронично). Курьез в том, что он боролся с представителя тоталитарного режима, а сам по сути и был тоталитарным человеком. Ему нужны были власть, влияние, ниша. И одновременно сильная опора.

Анна Велигжанина