Элина Быстрицкая: "Поступок – зерно личности!"

Пять лет назад не стало Элины Быстрицкой. Ее родная сестра София Шегельман поделилась с нами воспоминаниями об актрисе, ставшей родной миллионам россиян.

– Моя дорогая незабвенная сестра Элина Авраамовна Быстрицкая – народная артистка СССР, ее еще помнят многие ценители театра и кино. Свою часть книги она успела написать, а я следом после ее ухода писала свою. Я часто по жизни действовала следом, она ведь старшая. Впрочем, временнОе расстояние между нами все сокращается – было 9 лет, осталось четыре, и будет уменьшаться, пока я живу. Что говорить, мы теперь обе старше своих родителей. Время так жестоко ускорилось, я рискнула чуть-чуть всколыхнуть вашу память. Ведь у сестры юбилей: 4 апреля ей могло бы исполниться 95 лет. Пока Элина была жива, в этот день было не пройти по улице – многие подходили поздравить, и как светились глаза у людей! Если помните, отметьте вместе со мной этот день.

В войну была санитаркой – лишилась возможности иметь детей

1941 год. Срочные сборы, два чемодана на семью, место в крытом брезентом грузовике, многодневная езда среди горящих хлебных полей, ночевки на случайных хуторах, летающие на ветру треугольники солдатских писем с обгорелыми углами. Наш папа спешно развертывает госпиталь, решает множество самых разных проблем – куда принимать первых раненых, чем кормить, где спать укладывать, и еще, и еще, – вспоминает Шегельман. Времени на самокопание у него совсем нет, он при деле, в его руках оказываются многие жизни, и он погружен в свое дело без остатка, эта стихия поглощает его. Лине в тот год исполнилось 13. Всюду зазвучавший тогда лозунг «Всё для фронта, всё для победы!» Лина восприняла буквально и отправилась в сформированный при участии нашего папы военный госпиталь. Детей на территорию военного объекта не пускают, пришлось совершить первый подвиг во имя победы – перелезть через забор, чтобы попасть к главному начальнику. Однако подвиг не оценили, начальник медчасти военного госпиталя отечески погладил Лину по головке и велел идти к маме. Она пошла к папе – и правильно сделала. – Ты молодец, дочка! Иди трудись. Когда наступаюттрудные времена, каждый должен делать все, что может – так благословил дочку папа и ушел на передовую: «Каждый должен делать все, что может». Лина ходила по палатам, подавала раненым попить, читала им газеты, письма, иногда и сама писала письма под их диктовку. Стихи читала, песни пела, когда просили. Но это был очень короткий период: рук не хватало, и вскоре моя сестричка, как большая, стала работать санитаркой. А после краткосрочных курсов пошла в лабораторию, брала кровь на анализы у раненых, делала уколы. Солдатики просили: пусть та красивая девочка уколет, у нее ручка легкая. А еще ей доводилось вместе со всеми участвовать в приемке раненых – это стоны, крики, развороченные тела, кровь. Наравне со взрослыми поднимала и таскала тяжелые носилки с привезенными ранеными. Потом, спустя годы, обнаружилось, что из-за регулярного поднятия тяжестей у нее не может быть детей. В результате главным делом ее жизни навсегда стал театр, главным домом – сцена. Но это всё потом, а тогда после рабочего дня она бежала в донорский пункт сдавать кровь: «Каждый должен делать все, что может». И спустя много лет, будучи уже взрослыми и даже не очень молодыми, мы получали от бывших солдат, а порой и от их родителей письма благодарности: сестричка моя – будущая народная, известная и популярная когда-то в войну, – будучи подростком, спасла им жизнь. И они этого не забыли. Четыре года, полные страхов и надежд, нужды и лишений, ни для кого не прошли бесследно. Те, кто жил в то время, кто пережил ту войну, как мы ее пережили, а многие еще страшнее, навсегда впитали опыт максимального напряжения сил, опыт коллективизма и взаимовыручки. Мы с сестрой в разные периоды жизни возвращались к фундаментальному разногласию.

– Смотри, родная, – говорила мне сестра, – вот мы с тобой точно знаем, что соседка Марья Ивановна – человек нездоровый, склонный к скандальным выходкам... а как вежливо пропускает вперед возле лифта! Неважно, что при этом думает, важно, что делает! Поступок – вот зерно личности!

А я всегда спорила:

– Нет, не в поступке зерно, в мотиве! Мотив – вот основа личности. Один откроет над тобой зонтик, чтоб все видели, какой он заботливый, а другой толкнет тебя изо всех сил, чтоб спасти от наезда лихача. Кто хороший, кто плохой? Где та истина, которая определяет наш выбор?

Диалектика добра и зла

Понимание сути этой диалектики – может быть, это и есть подлинный источник того чувства достоинства и самоуважения, которые всегда отличали мою сестру, были стержнем ее характера. А еще война научила не бояться никакой работы. Научила даже совсем маленьких детей, дошколят, какой в то время была я, потому что детство у нас закончилось 22 июня 1941 года. Мы сразу стали взрослыми и ответственными людьми и прожили эти четыре года в ожидании победы и в полной уверенности, что вместе со всеми и мы лично приближаем ее. И Победа наступила, мы встречали ее на Красной площади, но не в Москве, как вы можете подумать, а в Нежине, в этом райцентре городская площадь вымощена красным клинкером, мы называли свой городок Центром рая, просто по созвучию. А дальше наша с Элиной жизнь, словно новогодняя ёлка, расцвечена яркими событиями. Наш папа выжил в Сталинградской битве, получил государственные награды,и мы год жили в Германии, в Дрездене. Потом папу перевели на службу в Литву, там только начала строиться советская власть, и мы становились свидетелями экспроприации, коллективизации – на селе, индустриализации – в городе... и всех прочих трудных слов и ужасных понятий, которые еще предстояло изучать по умным книгам. Доводилось становиться свидетелями конкретных драм в этой связи. Элина все эти события тоже прожила вместе с нами, но это совпало с ее студенческими годами в Киеве, в театральном институте им. Карпенко-Карого, а до того, сразу после Победы, с учебой в фельдшерско-акушерском техникуме. Так что медицинская наука в лице моей сестрички понесла утрату – врачом она так и не стала, хотя и получила диплом с отличием. Зато нам остались ее звездные свершения на сцене и на экране, что сильно умножило притягательность этой профессии среди абитуриентов. А еще между делом она была участницей международного кинофестиваля в Каннах, тогда это было государственной миссией, кто попало поехать за рубеж не мог, государство выбирало самых достойных. Самой достойной в тот раз оказалась моя сестра Элина. Девочек, родившихся в те годы, часто называли Элинами, именно в честь моей сестры.

…Царственная на сцене и в жизни, Элина Быстрицкая не только последние годы жизни, но и большую ее часть была одна. Но это одиночество ее не тяготило. Был 27-летний брак с человеком, который ее боготворил. Кстати, сестра считает, что совершила ошибку, поверив сплетням об измене мужа и порвав с ним. Считает, что, даже если и была измена, могла бы простить. Ведь с ним была как за каменной стеной (речь идет о Николае Ивановиче Кузьминском , заведующем отделом переводов Министерства внешней торговли СССР. – Прим. ред.). Но Быстрицкая не могла, не прощала предательства. С мужчинами была строга. Не единожды ее вынуждали ответить взаимностью, но она решительно отвергала даже чиновников – за что, было, ее делали невыездной.

Анна ВЕЛИГЖАНИНА