"Переписал на мать" Владислав Доронин не смог продать особняк Наоми Кэмпбелл
60-летний бизнесмен Владислав Доронин не смог продать шикарный дом в Барвихе, подаренный им Наоми Кемпбелл. Особняк в форме НЛО был построен знаменитым архитектором Захи Хадид и является настоящим шедевром. Доронин и супермодель встречались с 2008 по 2013 год, а после через суд начали делить имущество и подарки. Доронин пытался продать дом с 2016 года, но даже снижение цены вдвое не помогло.
Тогда, как пишет телеграм-канал Mash, Доронин решил переписать этот дом на свою маму, чтобы он не достался Наоми о время судебных разбирательств.
О сложном характере Наоми в 2017 году в своей книге написала бывший редактор Vogue Алена Долецкая.
«В какой-то из таких милых моментов садимся в катер вместе с Владом, Наоми, Питером Брантом и их другом Тони Шафрази, знаменитым американским галеристом, и несёмся в ресторан по каналам Венеции. Заговорили с Владом о делах. Ему тогда нравились глянцевые журналы, он уважал русский Vogue, но в издательском деле не понимал ровным счётом ничего. <…> Вдруг в какой-то момент в крошечном пространстве катерочка раздаётся страшный крик Наоми: «Вот, Влад, ты опять! Вы специально говорите по-русски, чтобы я ничего не понимала! Я знаю, между вами что-то происходит, а я не в курсе!».
Начинается буквально адский приступ бешенства. А я ни ухом ни рылом. Наоми кричит страшно, заодно и мне достаётся: «Ты специально с ним говоришь на языке, которого я не понимаю! Я знаю, что у тебя свой грязный планчик!». Время от времени Влад вставляет: «What the fuck, shut up!», но становилось еще хуже: «Me shut up? You fucking shut up!».
<…> За ужином уже не было криков и воплей, но напряжение висело свинцовым грузом. В лодке её опять прорвало: «Я этого не потерплю!!! Я всё вижу, я всё чувствую, я всё знаю!».
В общем, вернувшись в отель, я решаю, что enough is enough, харэ так харэ, а вот теперь хватит. Покупаю себе билет в Москву на завтра, ложусь спать, а утром пишу Владу смс: «Дорогой, было офигенно, огромное спасибо за всё. Билет себе взяла, улетела в Москву. Не суди строго, но я так работать не могу. Не моя чашка чая, как говорят в Англии».
Вдруг звонит телефон. Влад:
— Привет, всё прочёл, я тебя умоляю, пожалуйста, зайди в номер такой-то. Тут у меня кошмар, я глаза не закрыл ни разу за ночь. Она лежит на полу в слезах, рыдает, говорит: «Как я могла так обидеть Алёну? Это человек, который меня вытащил, когда меня забыли все, человек, который мне дал то-сё, был моим настоящим другом». Она хочет попросить у тебя прощения. Умоляю тебя, зайди».
Что делать, захожу в их номер и вижу королевишну, которая превратилась назад в лягушонка, страшного, опухшего, всего залитого слезами. Бросается ко мне, захлёбывается в рыданиях: «Прости, умоляю». Реально на коленях. Я от неловкости тоже падаю на пол, говорю ей: «Ну всё бывает, пройдёт». — «Нет, ты должна меня простить, я себя вела ужасно». Дальше сквозь рыдания она вспоминает всё в деталях: «Я помню и 2000-й, помню Лондон, знаю, с каким ты вниманием и терпением…».
Ну, нельзя не простить человека, вот просто невозможно. Конечно, прощаю, обнимаю и вижу, что чем больше я её успокаиваю, тем больше она рыдает».
