Отар Кушанашвили: "Куда там справиться с жизнью, когда мы не можем справиться с собой"

Как изволила выразиться Вероника Долина (сродницей Ларисе Александровне, благодарение небесам, не приходящаяся): "Просить меня - не тяжелый крест, и я просима без извилин...". Меня пригласили на канал "Спас", где главным значится Боря Корчевников, и я, конечно, согласился - именно потому, что главным там значится Боря Корчевников, чистый помыслами летописец эпохи в джунглях. На вопрос, верю, верую ли я, можно было бы ответить по-гаррикаспаровски: "Ну, это семантический вопрос!", но я циник не до такой степени. А ответ Набокова на вопрос в лоб, религиозен ли он? Это ж не ответ, а виртуозная отговорка, образец софистики-схоластики-силлогистики: "Я знаю больше, чем могу выразить словами, и то немногое, что я могу выразить словами, не было бы выраженным, не знай я большего". Но Набоков - это всегда отдельно, это всегда особь статья, это всегда Булгаков: "Меня не то удивляет, что трамваи не ходют. Меня то удивляет, что трамваи ходют". Нет, все не то. Узловой вопрос: атеист я или агностик? Дозволительно ли мне ВООБЩЕ рассуждать о столь высоких материях? Вопросов - больше, чем звезд на небе над Кутаиси о летнюю пору. Почему так рано ушли мой брат и моя Жанна Фриске и иже с ними? Почему в таких муках уходила мамочка моя, чистая помыслами, чище не бывает, которая жила в угоду детям и людям, но ни разу не себе; почему ей было так больно?! Почему, когда приходишь в церковь, все злые, будто у всех сенильный психоз? Почему так мало священнослужителей, которые живут и действуют вот так: "Просить меня - не тяжелый крест, и я просима без извилин...". Если вы утверждаете, что я слаб, бо не верю, так откуда ж во мне, у меня это безграничное приятие жизни, делающее меня исполином? Почему за все, за всякий шаг в церкви надо платить? Какие ж это "божьи люди" при таком раскладе? Называйтесь тогда негоциантами - для красивости? Почему так стопроцентно глухи к сантиментам и нормальному языку?! Я начал беседу на канале "СПАС" (забегая вперед, не премину с изумлением констатирую, что беседа оная вызвала не меньший резонанс, чем клоунада с выдвижением Собчак в Президенты) с того, что процитировал Джулиана Барнса: "Я не верю в Бога, но мне Его не хватает". Мне кажется, и я об этом и писал, и говорил Боре Корчевникову, британский писатель похож на меня вот чем: он знает, что такое "строгое приятие судьбы", но настолько жовиален, что перманентно ерничает, даром что его ерничанье в высшей степени интеллектуальное. Мне несказанно повезло с собеседником, мне определили в визави Отца Павла (в миру - Павел Островский), я нещадно эксплуатировал его дивный нрав, я хотел, чтобы он подтвердил мою правоту: обращаться к Богу не должно быть тяжелым крестом, он должен быть общительным без извилин, ты не должен, обращаясь к Нему, чувствовать себя тритагонистом. Но, конечно, и не быть фарсером, гаером. Это должна быть камерная улочка с двусторонним движением. Я говорил Отцу Павлу, что, если Церковь хочет дружить с такими, как я, ей бы перестать внушать таким, как я, непонятное чувство вины и сообщать страх вместо трепета. Потому что полемика - это потом (вот, кстати, искусством эристики мало кто из Отцов владеет; вы только почитайте и послушайте злобный бред, исторгаемый В.Чаплиным, пусть опальным, но все же), "научное материалистическое мировоззрение" - это потом, сначала научитесь быть дружелюбными, перестаньте шипеть, брать за любой жест деньги и ездить на "гелендвагенах". И, пожалуйста, перестаньте пить. Впрочем, тут нужно оговорить, дабы избежать мазни черной краской, что речь исключительно о моем даже не печальном, но горьком опыте (и на похоронах мамы моей, и во время прощания с моей Жанной Ф. меня вывели из себя священники, пребывавшие в подпитии). Отец Павел достойно держал удар. Он помог мне справиться с настроением, выражающимся словами: "Мир гол и пуст, и я не тот, и я не тот, что прежде. Вот жизнь прошла, а где ее следы? ". Какое там понять Откровение Иоанна Богослова, нам нужно с азов начинать, с азбуки, а не креститься, как футболисты и депутаты, на камеру. Куда там справиться с жизнью, когда мы не можем справиться с собой, с кашей в голове, с неразберихой окрест, плутаем, стежки нас путают, магистрали не видно. Есть лишь поле вроде электрического; вибрирующее поле обещания, чьи атомы, столкнувшись, могут стать чем угодно. Научные методы познания истины продуктивны ровно в той степени, какую вы сами себе вообразили, заумные воображалы. Но ведь истина многоуровнева. В этом мы с Отцом Павлом сошлись. Ты можешь быть лихим рубакой, тишайшим бухгалтером, фарсером напыщенным или мерзким либералом - право любить и верить, и надеяться у тебя никто не отберет. Надейся, верь, люби, не заблудись.   Отар КУШАНАШВИЛИ   P.S. ЭТЮД ПОСВЯЩАЕТСЯ БОРИСУ КОРЧЕВНИКОВУ, ОТЦУ ПАВЛУ И МАРИНЕ ЗОТОВОЙ.