В Москве завершились съемки аналога «Бригады» с Иваном Янковским
Слава «Бригады» с Безруковым не дает спокойно спать отечественным кинематографистам. И в этом новом сериале с рабочим названием «Банда» (другое – «Слово пацана») режиссер Жора Крыжовников показывает путь превращения школьника, оставленного без воспитания, в жестокого пацана.
В съемках участвовал корреспондент PROZVEZD.
Новый проект стартовал со скандала. В Казани, где планировалось начало съемок, местная общественность взбунтоваась, потребовав запретить фильм, который могут воспринять как романтизацию подростковой преступности. Однако часть съемок нового сериала про молодого парня Андрея, волею обстоятельств вставшего на кривую дорожку (его играет Леон Кемстач, а брата его друга – Иван Янковский), все же провели.
Продолжили снимать в Москве.
В массовку идут чаще всего безработные или те, кому интересна магия кино. Платят мало – порядка 2 тысяч рублей в день. Я пришла ради интереса.
– Июнь, самое время для чернобурки! – посмеивается костюмер, нахлобучивая мне на голову старомодную меховую шапку. – А вы в ней чем-то на Абдулова похожи в «Чародеях».
Нет, скорее шапка похожа на ту, в которой снималась Барбара Брыльска в «Иронии судьбы». Место действия по сюжету – Казань, железнодорожный вокзал. У меня эпизодическая роль обычной горожанки у ж/д кассы.
На улице плюс 25, а мы все в зимних пальто, вязаных шарфах, потертых сапогах. Я протягиваю кассиру советский рубль и копейки. Она выдает билет с надписью «Казань – Адлер», цена – 11 рублей.
– Какие цены! – вздыхает рядом не по роли товарка.
– Сейчас бы в Адлер, – мечтательно говорит дама в цигейковой шубе советской швейной фабрики.
Оператор с камерой врезается в очередь у кассы, проплывает к следующей, устремляет фокус на девочку. Она – сестра главного героя, реального пацана. «Дядь, дай 15 копеек», – подходит малышка к игроку в пейнтбол. «Отстань», – отмахивается тот.
– Дубль! – командует режиссер.
Звук пишут вживую. И вдруг игровые автоматы, рожденные в СССР, не по делу начинают завывать, заглушая всё и вся. Пришлось переснимать.
Уходим на перерыв. Киношники готовят декорацию на втором этаже: кабинет руководителя кадетского училища. Главный герой – молодой парень – кадет, не сразу попадает в бандитский тупик.
Пригнали автобус с подростками разного возраста. Я привезла с собой десятилетнего сына на съемку. На месте выяснилось, что он здесь самый маленький и по возрасту, и по росту. В объявлении о массовке писали, что можно с 12 лет. Моему скоро 11. Режиссер отсмотрел малолетних артистов и принял решение, что всех надо брить под ноль: «У нас колония для несовершеннолетних, какие могут быть вихры?!» Подростки – в отказ. Согласились, когда для них подняли ставку с 2 до 4 тысяч рублей (больше, чем взрослым).
– Видела того парня с огромной пышной шевелюрой на голове? И его побрили! На наших глазах, – рассказал мне сын. – Мы смотрели, это было зрелище. Отлетали клочья волос. Он стал лысым, скуксился.
Признаюсь, съемки меня утомили, и я уже собиралась сворачивать удочку. Мол, уйдем, бог с ним, с гонораром. Но вдруг над сквером понеслось: «Ты знаешь, седая ночь, все мои та-а- айны...» Шатунов! Песня юности!
Я присела на скамеечку и стала слушать живое исполнение. Парни фальшивили, кривились: «Лучше б Цоя, что ли».
Всех подростков повели переодеваться. Мать честная, чисто уголовники, все в робах! И мой сын среди них самый маленький, похожий на тщедушного птенца. Часы приближались к полуночи. А режиссер и его помощники, увлеченные съемками, добивались совершенства: «Кадр отличный. Смотрите, мальчик в ряду спит. Пусть, это даже реалистично».
– Рядом со мной мальчик сидел и уснул. Глаза закрыл и чуть подхрапывал, – рассказал мне потом сын. – Представляешь, тут хор громыхает, мы хлопаем, кому-то надо по роли смеяться. А он хоть бы хны – спит.
Добрались мы до дома около часа ночи. Оба пришли к выводу, что зэковская обстановка и атмосфера бандитских группировок этого нового сериала абсолютно не для нас.
Анна ВЕЛИГЖАНИНА
