Григорий Гладков: " Нас обвиняли в насмешке над русским, украинским и татарским народами"
Создатель музыки ко многим мультфильмам советской детворы, творческой эмблемой которого принято считать песню «Пластилиновая ворона» ответил на вопросы нашего корреспондента.
– Григорий Васильевич, вы коллекционируете шляпы и часто в них выступаете, что в них привлекает?
– Я ищу не фасон, а особое настроение, характер. Главное, чтобы от нее исходило такое фермерское излучение. И, примеривая в каком-нибудь магазине десятки шляп, обязательно нахожу свою – одну-единственную, которая становится моим талисманом. Один раз во время моего выступления из зала пришла записка: «Почему вы все время в шляпе? Вы что – лысый?» Я снял головной убор и показал присутствующим, что нет, мол, не лысый. Шляпа для музыканта – это нечто особое, она в каком-то смысле кормилица. Когда он остается без работы, именно она выручает музыканта и спасает его от голода: можно положить ее вверх тульей и играть, собирая гонорар.
– Что, есть опыт?
– Ну, пока еще не дошел до такой жизни. Но в Америке я однажды решил попробовать, что значит быть в шкуре уличного музыканта. В Вашингтоне положил посреди улицы шляпу и начал играть. Причем не из-за денег, а просто захотелось посидеть с гитарой, так как день был свободный. Район я подыскал, на мой взгляд, подходящий – туристический. Денег, правда, бросали совсем мало. А через час вдруг смотрю: идет Алла Збиновская, американка, с которой мы познакомились еще в Ленинграде. Она посмотрела на меня и говорит: «Гриша! У тебя нет денег? Пойдем, я тебя покормлю». Я, конечно, объяснил ей, что просто решил поэкспериментировать. Так моя карьера уличного музыканта закончилась, не начавшись.
– Вас часто узнают?
– Узнают. Вспоминаю случай, как мы с Семеном Фарадой проезжали на машине мимо гаишников. Фарада машет им рукой и мне говорит: «Маши, маши им! Они видят, что знаменитости им машут – и им тоже приятно». Отвез я Фараду, еду обратно и снова помахал гаишникам. А один из них, вместо того чтобы заулыбаться, поднял жезл и потребовал остановиться. Подходит ко мне: «Ты чего машешь? Я тебя узнал – ты из 22-го отделения. Как там Петрович поживает?» Немая сцена... Он видит, что я какой-то растерянный. «Ладно, езжай, передавай Петровичу привет!» Больше я никому на улице не машу.
– Вы родились в Хабаровске, но вашей второй родиной можно было бы назвать Петербург...
– В Ленинграде я начал сочинять свои первые песни, в этом городе было положено начало моей творческой карьеры. Именно там я сделал свои лучшие работы – знаменитые мультфильмы: «Пластилиновая ворона», «Падал прошлогодний снег», «По щучьему велению», «Вера и Анфиса». Мои песни пели Михаил Боярский, Олег Басилашвили. В Северной столице я работал над музыкальными произведениями для своего первого двухсерийного фильма «Сказки старого волшебника», где играли величайшие актеры Армен Джигарханян, Сергей Юрский, Евгений Евстигнеев... А мои песни исполняли Татьяна Васильева, Евгения Симонова, Александр Демьяненко, Михаил Светин... Благодаря потрясающей энергетике города на Неве я состоялся как композитор.
– Каким образом жизнь «простого советского композитора» была сопоставима со стилем кантри – музыкой американского Дикого Запада?
– Дело в том, что это музыка сельских жителей. А я в детстве долгое время жил в деревне Пролысово Брянской области. Я ведь создал в свое время кантри-группу «Кукуруза», которая даже номинировалась на «Грэмми».
– Вас называют экологическим композитором...
– Этот эпитет придумал один журналист, а дальше он растиражировался и пошел гулять по свету. Я сочиняю детские песни, главными героями которых являются животные. Меня даже в свое время пригласили написать для передачи «В мире животных» цикл песен о зверях под названием «Звезды России», что я и сделал в соавторстве с поэтом Валентином Берестовым. А спели мы их вместе с ведущим передачи Николаем Николаевичем Дроздовым: я с гитарой, он с балалайкой, оба в шляпах.
– Как началось ваше сотрудничество с режиссером-мультипликатором Александром Татарским?
– Я познакомился с Александром и его другом Игорем Ковалевым на пляже в Коктебеле. Оказалось, что мы – люди одного, сказочного восприятия мира. А потом нас заметил «сказочник» из Москвы Эдуард Успенский, благодаря которому Саша с Игорем переехали в столицу из Киева, а я – из Ленинграда. В «Пластилиновой вороне», например, авторство стихов принадлежит Эдуарду Успенскому, режиссура – Татарского и Ковалева, музыка – моя.
– А часто в мультфильмах были правки?
– Да не поправки, а просто нападки были. Тот же мультфильм «Падал прошлогодний снег» страшно ругали. Утверждали, что мы смеемся над русским народом, а заодно и над украинским, Саша-то родом из Киева. А так как фамилия у него Татарский, то, значит, и над татарским народом тоже смеемся. В общем, крови попили нам эти деятели изрядно.
– А вы им?
– Не без этого, когда снимали «Пластилиновую ворону». Одну из трех песен, «Игру», должен был озвучить артист Арнольд Гумницкий, который пел под Леонида Утесова. Но худсовет зарубил его кандидатуру. Тогда песню спел заслуженный человек – Леонид Броневой. К тому времени народный артист и лауреат Государственных премий, сыгравший в «Семнадцати мгновениях весны». И что тут началось! Позвонил председатель Гостелерадио Лапин – гроза всех телевизионщиков. К тому моменту он тоже посмотрел мультфильм. И стал кричать в телефонную трубку: «Кто это сделал? Вы соображаете, что натворили?! В советском мультфильме поет группенфюрер СС – руководитель гестапо Мюллер!» И эти идиоты из худсовета получили от Лапина по полной программе, так что тысячу раз пожалели, что не разрешили спеть Гумницкому. В конечном счете,спели песню Александр Левенбук и Лев Шимелов из «Радионяни».И с ней еще был связан один смешной случай. В одном месте Саша Татарский слегка засветил пленку. Он переживал, что из-за этого небольшого брака худсовет может положить мультфильм на полку, и придумал, как избежать этого. Для худсовета он подготовил короткий, но очень смешной анекдот. И когда во время просмотра подошел «бракованный» момент, он быстро рассказал его членам комиссии, которые в эту минуту отвернулись от экрана, засмеялись и... ничего не заметили. А критики потом признали эту «дырку» гениальной находкой великого мастера.
– Говорят, вы банник?
– Да, и новоиспеченным дачникам я бы посоветовал начинать процесс сооружения строений на отведенных сотках именно с нее, с бани, а не с дома. Во время строительства непосредственно жилого помещения у вас уже будет, где переночевать. Русская баня – самая целебная и полезная. Когда в парной льешь воду на камни, то пар прижигает тебе все точки на теле, как происходит при процедуре иглоукалывания. Но в последнем случае надо еще правильно попасть, а тут попадание стопроцентное. Нахождение в русской парной от одной до трех минут не только безопасно, но и чрезвычайно полезно. От данной процедуры надо получать удовольствие. При малейшем дискомфорте нужно выходить. В бане ни в коем случае нельзя употреблять спиртное. Хорошо пить только чай. Я люблю заварить его с листьями мяты, смородины, крыжовника, чабреца. А на сладкое к чаю у меня мед и варенье. В парной на камни можно плескать не только воду, но и ароматические настои: хвойный, эвкалиптовый... Но самый лучший лесной аромат дают веники: березовые, дубовые. И польза организму, и душе услада.
Анна ВЕЛИГЖАНИНА
КСТАТИ:
Мультфильм «Пластилиновая ворона» решили снять на основе рисунков детей. В титрах указали, что рисунки – из киевского Дома пионеров, хотя на самом деле рисовал их мультипликатор Ковалев левой рукой для достижения детского примитивизма. Песня «Пластилиновой вороны» оказалась дольше, чем требовалось по хронометражу. Мультипликатор Татарский вспоминал, что однажды в монтажной услышал, как восстанавливалась граммофонная запись выступления Ленина – скорость звучания была то быстрее, то медленнее. Оказалось, технология проста: на тонвал катушечного магнитофона наматывалась изоляционная лента, из-за чего пленка подавалась быстрее и темп звучания ускорялся. Татарский заплатил реставратору 70 рублей, сжал 8-минутную запись до требуемых 5 минут, и песня приобрела свое «мультяшное» звучание. На изготовление мультфильма ушло 800 кг советского пластилина, который был настолько блеклый, что его раскрасили красками.
