Отар Кушанашвили: "Юра Шатунов в "Ласковом мае" улыбкой убивал наповал"

Может, в песнях "Ласкового мая" вы и не услышите биения сфер, зато там нет приблатненной абракадабры и претензии инвентаризировать мир с его подлым устройством. Бари К. Алибасов, ворвавшийся в "Прямой эфир" с Борисом Корчевниковым со знаменитой полуухмылкой преклонного интеллектуального ерника, все всем убедительно объяснил. "Ласковый май" появился ровно тогда, когда должен был: страна кичилась своими грубостью, неотесанностью и превратно понимаемой брутальностью. Я захватил те времена, я подтверждаю, что сантименты казались чем-то неловким, чтобы не сказать непристойным; любые проявления сердечности, нежности, трепетности были обречены на погибель. И в эти пасмурные дни грянула песнь песней - "Белые розы", гимн защиты беззащитности, пропетый с виду непорочным, добродетельным пацаном, улыбкой убивавшим наповал. Я сказал стране, что гений тот человек, который придумал группе такое название. Разумеется, этим человеком оказался Андрей Разин, в отношении которого справедливо ощущение, что этот человечище не пропадет нигде и никогда. Группа, с подачи испитого Сергея Кузнецова, "который был человеком, пока не превратился в утюг", должна была называться "Мама". Как по мне, случись такое, то есть если б победило это название, был бы грандиозный сусальный перебор, синдром выжженной земли. И без того группу укоряли в избыточной медоточивости и циничной манипуляции детками пубертатного возраста и теми взрослыми, что истосковались по нежностям. Разин переиначивал под себя все каноны шоу-бизнеса. Я даже не про то сейчас, как разом грубо и изящно он выдавал себя за племянника М.С. Горбачева. Просто в его картине мира эстрада - это не кусок жизни, а кусок торта. Но в конце концов именно ему и Шатунову мы обязаны тем, что время от времени похожи на людей: "смежил глаза, вызывая из неостывшей памяти лицо твое". Разин мнимо простой деятель, а про Юру - особь статья. Юрий Шатунов умеет казаться легким - и не быть поверхностным (впрочем, это касается всех правильных пацанчиков - и меня, и Борю Корчевникова). Я давно с ним знаком, и много раз ему говорил, что не понимаю, как он пережил ту истерию, в которую окунулся, будучи еще дитем форменным, и при этом вымахать в парня несуетливых ума и поведения, и сохранить редкое обаяние. Он был совсем мальцом, когда ему пришлось учиться жить за троих и познать, что такое есть "строгое приятие судьбы". Он сохранил себя, лицо и не превратился в фефелу, насколько это вообще было возможно. Он был в шаге от карикатуры на самого себя, но в день, когда "Прямой эфир" России организовал телемост, воссиял на экране, принял от меня поздравления с Наступающим и подтвердил, что благодарен за все, что с ним происходило, но главное для него - его семья, его детки. Гадать, что бы было с ним, кабы не было "ЛМ", он не будет, потому что конспирология и сослагательность - это не его. Если Разин с пулеметной скоростью жонглирует именами, датами и, самое главное, цифрами, Шатунов сдержан, как китайский премьер. В мире победивших демагогов сложно считать это чем-то плохим. Шатунов живет в Германии, счастливо женат, улыбнулся только тогда, когда я по телемосту передал привет и новогодние поздравления жене и детям. Когда речь заходит о группе, Шатунов негаданно заявляет, что 30 лет - это, вне всякого сомнения, здорово, в конце концов, учитывая, каким он рос, самое деликатное слово здесь - "сорванец", все могло разрешиться плачевно, но! В последнем счете это всего лишь работа, он мог и на заводе работать, и в армии, и у таксиста такая же работа. Притязания его были, да и есть, невелики, и он всегда хорошо понимал смысл поговорки "У кого щи жидкие, а кому жемчуг мелок", и он всегда знал меру во всем. "Хотя нет, не всегда" - поправил он себя и улыбнулся. Любые оценочные критерии весьма умозрительны, не надо оценок, надо вот о чем. Я ведь Мафусаил в чистом виде, я застал то время, когда бесполая мымра кричала в телевизоре, что в СССР нет секса, мы знать не знали ни кто такой Марк Аврелий, ни как обрести взгляд на собственную жизнь со стоических вершин, мы были грубы, недалеки и передвигались в кильватере, томились не от духовной жажды, это все потом, нам всем не хватало человеческой интонации. И вдруг появляется этот мальчуган, взывая к милости к розам белым, а через них - к нам, падшим, ошалевшим от такой трепетности. Не песня то была, а эпик про судьбу, многослойная попса с позолотой, про чувства, которые все стеснялись обнаружить, а паренек взял и всех нас раскрепостил, узников неласковой страны, которая на поверку жаждет ласки не только в мае. Боря Корчевников подтвердит.   Отар КУШАНАШВИЛИ