Владимир Фриске: «Жанна лежала с закрытыми глазами, а Платоша целовал поручни кровати»
15 июня исполнится год, как умерла Жанна Фриске. Неизвестные подробности последних дней жизни певицы ее отец Владимир Фриске рассказал ProZvezd накануне первой годовщины смерти Жанны.
«На могиле случился пожар»
– До сих пор не могу смириться, что Жанны нет рядом с нами, – вздыхает Владимир Борисович. – Говорят, что время лечит. Но не в нашем случае. Боль, которую мы испытываем, не утихает. Мы регулярно бываем на кладбище, на могилке у Жанны. Недавно там случился эксцесс. Кто-то из поклонников зажег свечу. Из-за ветра букеты вспыхнули, и могилка загорелась. К счастью, это быстро заметили и потушили.
Знаете, в детстве Жанна была любознательным ребенком. Когда ей что-то было непонятно, обращалась ко мне, чтобы я объяснил. Бывало, услышит по телевизору новое слово и спрашивает, что оно означает. Я рассказывал. В то время еще не было компьютеров, зато у нас были книги «Большая энциклопедия». Я открывал и читал. Жанна и в школе хорошо училась: недавно мы нашли ее дневник, там четверки и пятерки. Конечно, проскакивали и троечки, но не так часто.
Когда начались выступления в ночных клубах, я поначалу ездил вместе с ней, поставил такое условие: «Если хочешь ходить на вечера, то только со мной». Она всю ночь танцевала, а я спал в машине. Через какое-то время начали над ней смеяться. Я понял: ей неловко, что ее так оберегают, и сам перестал ездить. Тем более что знал: моя дочь ничего лишнего себе не позволит.
Вскоре в одном из таких клубов ее заметил продюсер «Блестящих». Помню, я впервые повез своих девчонок – Жанну и Наташу – в Нью-Йорк. Перелет долгий – девять часов. Подходит ко мне Жанна и говорит: «Пап, мне предложили поработать в «Блестящих» хореографом-постановщиком». «Блестящие», это те, которые с разноцветными ресницами выступают?» – удивился я. – Очень симпатичные девочки, но это все несерьезно». «А что, мне ходить по подъездам и смотреть, как курят и пьют?» – ответила мне дочь. Уже через несколько дней, когда мы были в Майами, ей позвонили и попросили приобрести для группы наряды для выступлений. У меня было с собой десять тысяч долларов: она накупила костюмы на все эти деньги.
«Потеряла сознание прямо на сцене»
– В итоге ее взяли не хореографом, а солисткой. Правда, тогда она была замкнутой: старалась спрятаться, юбочку одергивала, не знала, куда руки деть, – вспоминает отец Жанны Фриске. – Мы же, когда впервые увидели ее по телевизору, очень обрадовались. Смотрели на Жанну все: друзья звонили, соседи. Вскоре вышел первый журнал с ней. Я скупил весь тираж в округе. В то время мне нужно было поехать в Финляндию. Я взял журнал с собой и всем дарил, даже проводницам.
Жанна никогда не жаловалась, что ей тяжело. Но мы все это замечали. Она только отмахивалась: «Папа, я немножко устала». Бывало, приедет к нам после трех перелетов. Мы ей говорим: «Дочка, останься у нас». Мама расстелет кровать. Заходим через десять минут в комнату, а она в кресле спит. «Я же привыкла в самолетах спать!» – отвечала она нам. Как-то от переутомления даже сознание потеряла на сцене. Но Жанна мало что нам говорила: не хотела расстраивать. Уже потом узнал, что в «Блестящих» у них много было эксцессов, когда бандюги их домогались. Однажды им пришлось выбираться из гостиницы, выпрыгивая в окна. К счастью, в конечном итоге все разрешилось нормально. Я очень рад, что они подружились с Олей Орловой и стали держаться вместе. Мы с ней до сих пор общаемся.
Жанна старалась всех нас порадовать. Я до сих пор ношу вещи, которые она мне покупала: и брюки, и рубашки. Недавно узнал, что одна рубашка, которую она мне подарила, стоит пятнадцать тысяч долларов. Я бы такую дорогую никогда в жизни не купил. А дочка говорила: «Папа, ты должен одеваться красиво. Жалеть на себя нельзя. Ты это заработал».
Когда я купил квартиру в Новокосино, наше прежнее жилье в Перово хотел продать. Но Жанна попросила: «Оставь мне». В то время в «Блестящих» она получала мало, но потихоньку-помаленьку сделала евроремонт. Со всего района приходили смотреть. Жанна вложила в ту квартиру всю душу. Строители делали месяца два ремонт по ее дизайну. И она жила там до тех пор, пока ей не сломали нос. Это все произошло по наводке. Она приехала после выступления в ночном клубе домой, чтобы собрать вещи и улететь на Дальний Восток. Водитель ее привез к подъезду, она поднялась на этаж, вышла из лифта, а ее встретили четверо в масках. Жанна крикнула и в это время получила удар в лицо, потеряла сознание. Когда очнулась, те у нее спросили: «Где деньги?» Дочка отдала пять тысяч долларов, которые были отложены. На ней была цепь из белого золота и украшения из жемчуга. Но воры подумали, что это бижутерия. Даже удивились: «Ты что, золото не носишь?» Потом кровь из носа стала поступать в горло, она начала хрипеть. Бандиты дали ей воды. И смылись...
[caption id="attachment_19083" align="alignnone" width="798"] Дочка мне очень часто снится. Однажды вижу сон: идет большой концерт на улице. Шикарная сцена, огромный бассейн, богатые люди сидят. Жанна поет в длинном голубом платье: ей все аплодируют. А я не могу к ней подойти.[/caption]
«Надо было и дальше лечить, но никто не лечил»
– Мы до сих пор не можем понять, из-за чего возникла болезнь. Жанна вела здоровый образ жизни: и йогой занималась, и мясо не ела – в основном овощи и рыбу. Может, болезнь спровоцировала беременность, может, работа, а может, и жара, которая была в Майами. Она почти три месяца прожила там под солнцем. Когда приезжал, мы шли на океан, а там такое палево! Она в шортиках, маечке и в воду: пять километров в одну сторону и столько же в другую... Не знаю, из-за чего это случилось… Сейчас никто ничего сказать не может.
Она и сама не говорила нам, что чувствует себя плохо. Первой нам позвонила Оля Орлова, это было в начале июня. «Жанна прячется от света, все время спит. У нее сильные головные боли». Я сразу сказал: «Оля, обязательно надо сделать МРТ. Это что-то не то». Но дочка делать не стала: упертая была, ждала Шепелева. А тот приехал только через три недели. Пока ее не забрала скорая, уже без сознания. Вместо того чтобы лечить, начали колоть морфий. Жена подняла тревогу: «Давайте начинать лечение!» Стали давать гормоны. После них она сильно опухла, но зато мы смогли ее перевезти в Европу на лечение. Оно пошло на пользу: опухоль стала распадаться. Надо было и дальше лечить, но никто не лечил. Ждали, что она сама уйдет. Последний снимок в декабре сделали. Врач посмотрела и говорит, мне не нравится линия маленькая. А так все нормально…
Дочка мне очень часто снится. Однажды вижу сон: идет большой концерт на улице. Шикарная сцена, огромный бассейн, богатые люди сидят. Жанна поет в длинном голубом платье: ей все аплодируют. А я не могу к ней подойти. Часто вижу: то где-то мы сидим, то куда-то едем. Бывает, во сне она поднимает на руки Платона. Я ей говорю: «Жанночка, тебе же нельзя». А она отвечает: «Все нормально, папа, я уже не болею. Я уже здоровая, ты разве не видишь?» И целует сына!
При жизни она все время пыталась поднимать Платошу на руки. Хотя врачи запрещали. Мы нашли выход. Она только его поднимет, а я тут же поддерживаю. А Жанна его в это время целовала. Бывает, Платон залезет на нее и начинает прыгать. Мы хотели его снять, а Жанна просила: «Папа, пусть прыгает!» Мы приучили внука, чтобы он на ночь обязательно целовал маму. Когда Жанна уже ничего не видела и лежала с закрытыми глазами, мы ее специально положили на такую кровать, чтобы он не мог к ней подняться. Так он подходил и целовал поручни. Невозможно было смотреть на эту сцену. Все, кто был рядом, обливались слезами…
[caption id="attachment_19084" align="alignnone" width="853"] Как-то от переутомления даже сознание потеряла на сцене. Но Жанна мало что нам говорила: не хотела расстраивать.[/caption]
«Шепелев – тунеядец и бухарик»
Платошу я не видел уже восемь месяцев. Недавно Шепелев разрешил повидаться с ним моей жене и дочери Наташе. Одним встретиться не дал, сам пришел. Должны были общаться с мальчиком два часа, в результате побыли всего сорок минут. Шепелев оскорблял их. А на все возмущения отвечал: «Не нравится, можете сваливать!»
Он Жанночку, наверное, зомбировал. Она не хотела, чтобы о нем говорили. После Лос-Анджелеса, где она проходила лечение, дочь поняла, что ему надо. Он после Нового года очень хотел расписаться с ней. Понимаете, для чего? В один день перепрописал ребенка от нас в ее квартиру. Поворовал все документы – мы уже потом спохватились. Я теперь надеюсь на суд. 9 числа он состоится, и Шепелев уже никуда не денется. Будет мне положено видеться с ребенком, я буду приходить с приставом. С Шепелевым только так надо: это я уже понял. Надеюсь еще на помощь Жанны. Мы приходим на кладбище и просим, чтобы она нас не оставила. Жена разговаривает с ней. И я прошу: «Жанна, ты ушла, но, пожалуйста, помоги нам видеться с внуком!»
Недавно прочитал интервью Шепелева, где он сказал, что Жанна воспитывалась в куче навоза. Навоз это у них. А я красивых, хороших и умных девочек воспитал: и одну, и вторую. Когда-то мы жили в общежитии и работали по 12–15 часов, чтобы заработать на квартиру и машину. А он тунеядец. То, что он пишет гадости, что деньги украла Оля – грош ему цена. Это месть. Что он, что его папа – обыкновенные бухарики. Пусть мы будем навозом, но мы не алкаши. И в отличие от них, я всего в своей жизни достиг сам. А у него папа с мамой живут в родительской квартире с ними. Он Жанну за все время ни разу никуда не пригласил. Почему? Он ей говорил: «Ты что, хочешь стоять в очереди в туалет?» Вот лучше бы об этом рассказывал. Он говорил и что Лера (Кудрявцева. – Авт.) нас ненавидит. А это неправда.
[caption id="attachment_19082" align="alignnone" width="640"] Платошу я не видел уже восемь месяцев.[/caption]
«Ё-моё!»
от нашего звездного комментатора Отара Кушанашвили:
- Моей Жанны нет уже год, а вокруг Ее светлого имени ригористы в кавычках продолжают учинять такие срамные страсти-мордасти, что хочется удавить, но при этом самому спастись от асфиксии. Она была королевой коммуникации, но коммуникации лучистой, лучезарной, а теперь коммуникация бывает токмо одного вида - связанная с агрессией, с насилием. Никто никого не слышит, никто никого не любит, кругом смрад и гной, бесстыдство и злоба.
Мы не заслужили мою Жанну.
Светлая память, бедная девочка моя.