Отар Кушанашвили: "Закошанский умеет быть жестким и способен врезать, но не любит это делать"

Про Борю Корчевникова, который и без огневых манифестов знает, что я его люблю, я еще напишу, а пока - про Леню Закошанского, гордость НТВ, начать сказ о котором нужно с окказиональной цитаты: "Дурную энергию актерской склоки путем тщательной возгонки обращает в чистое вещество искусства". Закошанского почитают, а я люблю, за то, что он не разводит тары-бары и не решает вопросы топором, на дух не переносит публичной слезливости, но поддерживает людей, когда они скорбят (так было со мной, когда погиб мой брат Ромка), он весь - амальгама прагматизма и душевности. Он зряче верит в то, что ведущий есмь не вершитель судеб, но добытчик истины, он не приемлет маску сахарного ведущего. Однажды мы сошлись в баре отеля достославного града Астана, безостановочно излагали друг дружке про подлое устройство Вселенной и только что не породнились, два провинциала, сделавшихся медиаснайперами, бьющими наповал снобов и декадентов. Закошанский умеет быть жестким, ой как умеет, он способен на фухтель, способен врезать, но не любит это делать, и не потому не любит, что придерживается какой-то аксиологии, а потому именно, что невероятно силен. Его программа "Говорим и показываем" давно перешли в сферу сакрального, окончательно утратив реальное измерение. А как его не утратишь, если темой программы, в которой, например, снимался я, был изъеденный фрустрациями и девиациями товарищ Джигурда, любому пиару орущий: "Да!"; который горазд только "напылить кругом, накопытить, и пропасть под дьявольский свист". Как бы строил программу я, когда бы дело касалось патологической лживости? Зная себя, заявляю положительно: я бы строил ея на оре, на децибелах, на своей иерихонской трубе. Закошанский точечно сострит, а закончит так: "Уместнее было бы сказать, что НД не отличается патологической правдивостью". Интонация, знаете. Умения пялиться на суету со стоических вершин. "Люди больше всего похожи на себя, когда смеются", а я вот смеющимся Леню не видел, не имел чести, зато часто видел его улыбающимся. Улыбка - тоже лакмусовая бумаженция, евойная заслуживает апологии. Он улыбается, будто вторая молодость есть, будут бесплатное счастье и мир во всем мире. В студии он ни разу не "эмблематическая фигура", и очень важно, что, когда он задает вопросы, по вопросам этим очевидно, что мораль для него - необоримая преграда. Он, как и Боря К. (в работе, впрочем, оставаясь антиподами), не эволюционирует до программного: "Я до конца презираю Истину, Совесть и Честь. Лишь одного я желаю - Бражничать блудно да есть". Благодарение небесам, он не "до неприличия положительный". ОН ТОЛЬКО ЧТО ЖЕНИЛСЯ, он всегда находит повод, чтобы почувствовать себя счастливым, он нашел ЖАННУ, а она обрела Леню.   Отар КУШАНАШВИЛИ