Отар Кушанашвили: "Каким же негодяеем надо быть, чтобы обрушить из Таиланда: Малахов, змей, не оставил мне ни копья"

О, вот где мне пригодится моя хваленая точность лексического ряда! Второй раз кряду сходив на съемку к Андрею Малахову, я зафиксировал, кажется, суть перемен. Капитальная перемена носит ВЕКТОРНЫЙ характер, а не КАЧЕСТВЕННЫЙ. Он и в Останкино был виртуозом, вы же видели, по новому адресу он будто расправил крылья и обрел иную стать, перепридумал способ дыхания. Малахов с подвижниками пытается помочь ЕВГЕНИЮ ОСИНУ И ДАНЕ БОРИСОВОЙ, алкоголику и наркоманке, а это трудно, потому что, чтобы излечиться, нужно сохранять положительный настрой и в первую очередь смирение. То есть он отвозит их в Таиланд, когда они разваливаются, и добивается состояния, когда "по рукам бежит священный трепет и несомненна близость Божества". Когда оступившиеся и заблудшие осознают, куда их привез Малахов, они орут, разгневанные и перепуганные: "Да рухни ты в огонь вечной кары, лютый спаситель!". А когда приходят в себя, мучительно выкарабкиваясь, благодарят А. Малахова самым трепетным образом. Но Осин не был бы Осиным, чемпионом филармонии по воркотне (брюзжанию), если бы не начал со стенаний. Но сначала скажу про Борисову. Определенно, она расцвела, стала похожа на лукавую инженю, улыбается тараторит, всплакнула только раз, когда заговорила про дочь, про Полину, и насторожилась, когда в студии объявилась ее матушка. Обе ситуации экспликаций не требуют: дочку она обожает, с матушкой, как я понимаю, держит дистанцию. Но лицо у нее разгладилось, она светится. Осин появился на большем экране и по обыкновению начал бурчать: Малахов, де, денег не оставил, я извелся весь, люди добрые, невмоготу мне. Парень он добрый, Женя-то, только, забываясь, дерзит много, дерзость эта часто - на грани хамства, и кого хочешь выведет из себя. Только не Малахова; он покоен, иногда даже улыбается. Это тот самый случай, когда банальные сентенции приобретают заповедную силу. Я хотел крикнуть: будь благодарен, пес! Каким же окончательным негодяеем, забубенным агафоном надо быть, чтобы вместо благодарности, пусть даже приторной, обрушить на публику, да еще из Таиланда, ламентации: мне здесь несладко, мне тута больно и одиноко, а Малахов, змей, не оставил мне ни копья. Но первые минуты все смотрели не на него, первые минуты все разглядывал Борисову. Она, не устану повторять, ожила, покуда "в других тихонько умирает Бог", в ней Бог ожил; или, если угодно, Бог разбудил ее, настроил прежде, казалось, безнадежно атрофированный понятийный аппарат, позволяющий провести границу между добром и злом. Я же помню, у меня отменная память, Дану вывозили спирохетой, микробом, а сейчас она, звонкая, как я на съемках, - на полпути к званию королевишны. Но программа началась еще и с конфронтации. Пришедшую поддержать его Наталью Штурм Осин обвинил в том, что она не друг вовсе, а лютый враг, грезящий за евойный счет попиариться и - вот! - делающий это; таких "друзей" не надо, сдохни, некогда моя отрада!". Про наших артистов точно сказанул публицист Е.Ю. ДОДОЛЕВ: "У них нет никакой морали, и они все время болтают. Завораживающее сочетание". (В эту же, настоящую, секунду подумалось: рассказ о съемках у А.Н. Малахова можно обрывать и заканчивать - настолько исчерпывающая референция про артистов!). Вот, кстати, еще одно, очень существеннео отличие прежнего АМ от нынешнего. Он стал негаданно и беспримерно терпимым. Я б не выдержал и моментально сделал бы из Осина объект показательной порки, а Малахов обходителен: Женечка, извини, пришлось. И успел даже успокоить Штурм, очевидно расстроенную. В иные моменты начинало казаться, что у Осина состояние мозгового переутомления: какой Боженька и какие наличные, если ты на лечении?! Может, тебе стриптизерш привезти? У нынешнего Малахова базовый постулат простой: помогу людям, а эгоцентризм предоставлю ОТАРИКУ: этот точно играет роль псевдомизантропа и квазиехидны. Я тоже хочу, чтобы Осин выздоровел, я тоже хочу, чтобы дочурка Полина поскорее обнялась с мамой Даной. Я, как и Малахов, убежден, что все мы смоделированы для великих дел. Просто я не люблю, когда, вещая из сточной канавы, то и дело поминают Бога и излагают газетными штампами. Посему мне пришлось держать речь, через которую я выразил то, что сам выстрадал, слышите, САМ! Никакой дедушка на небесах, никакие высшие силы, никакие угодники или мощи не помогут, ежели у тебя нет ВОЛИ, и ты НЕ ЛЮБИШЬ ТЕХ, КТО ЛЮБИТ ТЕБЯ; в первую голову - детей. Под занавес в студии объявился КРИС КЕЛЬМИ, он едва передвигался, все время улыбался, но улыбка была жалкая, и я подумал, что, если нужно напугать людей последствиями, надо им просто показать Кельми, который разом вызывает сострадание и презрение. А это сочетание ни разу не завораживает. Р.S. Спасибо госпожам: ИЛЬЧИНСКОЙ Ю., АНОХИНОЙ С., ВИКУЛИНОЙ М.   Отар КУШАНАШВИЛИ