Отар Кушанашвили: Дмитрий Нагиев, скотоподобная публика и затейник Иван Ургант

Я привык к тому, что самые талантливые в нашем колхозе - самые невостребованные. В только что вышедшем номере журнала ЕSQUIRЕ опубликован первостатейный этюд Максима Семеляка про моего любимого Дмитрия Нагиева, мирового парня и безусловного сегодня Номер Раз. По сравнению с Нагиевым, с его харизмой столетнего дуба, мало кто не покажется воплощенной посредственностью, потрафляющей скотоподобной публике. У него не отнять харизмы, его несущая конструкция - беспримерное трудолюбие, позволяющая ему не бояться карьерных синусоидов, когда наружно, как сейчас у меня, карьера его напоминает триллер о путешествии на край ночи; он и в означенном материале говорит, что, когда имеет дело с проблемами, он не чешет в затылке, не забивается в угол, не бьется в истерике, не чувствует нужды объявлять себя банкротом. Со стороны карьера ДН кажется близким к идеальному фильмом, на всех уровнях выстроенном как столкновение малого и величественного. О Нагиеве можно сказать многое, если не все, глядя на то, как он возится с детьми; очевидно, что это не отставной козы барабнщик, а полнокровная величина с многолюбивым сердцем. Но я не осанну исполняю, я пишу эти строчки, надеясь, что их прочтет Вячеслав Муругов, продюсер, которого так и хочется "обозвать" медийным магнатом. Если к Нагиеву я отношусь с беспримесной братской симпатией, то к Муругову - с двойным чувством: восхищения и непонимания. Мы давно - не коротко, но давно знакомы, мне он кажется славным малым, и я одно время - в эпоху жесточайшей бескормицы - донимал его просьбами, челобитными, мольбами найти мне хоть какой-нибудь проект, хоть какую-нибудь роль. Но донимал, разумеется, исключительно в шутейном смысле, бо мне претит (может, в этом моя ошибка) валяться в ногах. Муругов, с его-то ай-кью, прекрасно все понимает, все видит и слышит, а я претендовал всего-то на жалкие крохи, и не могу сказать, что и сейчас не претендую. Как выразился обаятельный паяц в сериале "Правосудие", "стеснительность - это помеха, а не энергетический напиток". С Муруговым мы переписывались, за это время он снял пятнадцать тысяч человек, степенью бесталанности способных довести до срыва даже людей с беспримерным, высочайшим порогом толерантности. Но ведь Муругов, кому СТС обязана превращением в расчудесный аттракцион, вовсе не обязан, скажете вы, думать о "затейливом рельефе моей сакартвельской души". Я тоже в один момент так подумал, подумал, что ничем мне Муругов с его высокобюджетностью и высокорейтинговостью мне не обязан, что я ему мешаю, высасываю энергию - и докучать ему перестал. Но позвольте мне, ничтожной молекуле, привести дословную муруговскую цитату из упомянутого очерка: "Нагиев единственный в своем амплуа, в России сейчас таких просто нет. С кем его сравнить на Западе? Наверное, Чарли Шин тоже как бы отрицательный герой с хулиганской составляющей, но Дмитрий по счастью, в жизни очень серьезный человек, очень профессиональный". Вячеслав, ужели я настолько мал, настолько мелок, настолько мизерен, настолько ничтожен, что Вы не видите меня, он не единственный, я и в этом амплуа сверхорганичен, ровня ему, спросите его, он обожает меня и подтвердит мою охальную уверенность. И Чарли Шин уместен в таком разговоре, как отец Фотий в разговоре о поп-музыке. И я так понимаю, меня "очень серьезным человеком, очень профессиональным" Вы не видите. Это как та самая всегдашняя дискуссия, почему Ургант самый востребованный затейник? А откуда ж другим взяться, если вы только его и показываете?! Вот еще, возиться с другими, какой-то Отарик вякает... Так вы рассуждаете, Вячеслав? Если так, то - ой, я сколько угодно могу быть в собственных глазах живым образцом чуда физической гармонии и неистощимого тонуса, но Вы обо мне даже не вспомните и никуда не позовете. И останется у меня прежний статус самой недооцененной смешной звездочки страны, как меня однажды в интервью украинской прессе назвал Дима Нагиев. За которого я очень, очень, очень рад. Отар КУШАНАШВИЛИ